Судьба гренадёра. 65 лет со дня рождения Николая Маслова

Хотя имя Николая Маслова, возможно, не так широко известно за пределами Санкт-Петербурга, его вклад в развитие хоккея в родном городе неоспорим. Он не был игроком первой величины в масштабах всего Советского Союза, но хоккейный мир держится не только на звездах. О значении Николая Евгеньевича для питерского хоккея свидетельствуют традиционные юношеский мемориал и даже ветеранский турнир его памяти, которые проводятся в городе. Это дань уважения человеку, много сделавшему для местного хоккея и который мог бы сделать еще больше, если бы его жизнь не оборвалась так рано.

Как игрок, Маслов по праву входит в небольшую группу капитанов нестоличных команд, которые смогли завоевать призовые места в чемпионате СССР, что по своей сути было равноценно чуду. Он был капитаном ленинградского СКА, взявшего бронзу в 1987 году – спустя 13 лет после первого успеха и задолго до следующих медалей. В то время, на закате советской эпохи, столичные клубы, особенно мощный ЦСКА с его звездным составом и новыми талантами вроде Александра Могильного и Сергея Федорова, были практически непобедимы. Даже “Динамо” значительно уступало армейцам. Однако СКА под руководством старшего тренера Валерия Шилова сумел замахнуться на третье место в сезоне 1986/1987.

В борьбе за медали армейцев вперед вел Николай Маслов. Он не был самым результативным форвардом в той команде, но являлся капитаном и вожаком от Бога. Его богатырская комплекция (рост более 190 см), бесстрашие, бойцовский дух, незаменимость в сложных моментах и умение вытаскивать тяжелейшие матчи – все это отличало Маслова. Он играл в одном звене с центрфорвардом Михаилом Паниным и Андреем Андреевым. Состав СКА, который Шилов тщательно выстраивал, был очень сбалансирован. В команде не было одного ярко выраженного бомбардира; результат обеспечивали все четыре тройки (сразу семеро нападающих набрали 20 и более очков). Особый вклад внес Николай Дроздецкий, вернувшийся ближе к концу сезона и забросивший 13 шайб в 14 матчах, играя в номинально четвертом звене.

В том памятном сезоне СКА по одному разу обыграл московских грандов – ЦСКА и “Динамо”, а всех остальных семерых соперников по второму этапу обыгрывал как минимум дважды. Ключевой для завоевания пьедестала стала победа над прямым конкурентом – “Крыльями Советов”. Окончательно бронзу СКА оформил досрочно, сыграв вничьей с “Химиком” в Воскресенске. Небывалый успех, о котором говорил весь Ленинград, власти оценили весьма скромно: игроки получили “инженерный” оклад в 136 рублей и альбомы с достопримечательностями города, некоторым даже на иностранных языках.

Конечно, это было обидно, и хоккеисты имели основания выразить недовольство, некоторые так и поступили, покинув команду. Но Маслов остался. И дело было не в отсутствии предложений – его с радостью взяли бы в другие клубы на гораздо более выгодных условиях. Маслов не произносил громких слов о клубном патриотизме, он просто жил этим и “бился за Ленинград”, как он сам сказал. Болельщики любили его не только за такие подвиги, как решающий победный гол в ворота ЦСКА в сезоне 1983/1984 – в матче, когда москвичи, имевшие до этого 39 побед подряд, потерпели неожиданное поражение в Ленинграде – но и за его преданность.

Маслов верой и правдой служил СКА на протяжении 13 сезонов. Их могло быть 15, если бы не драматичная история, произошедшая на рубеже 80-х годов, которая едва не поставила крест на многообещающей карьере хоккеиста с ярким будущим.

Николая Маслова, самого высокого и молодого игрока молодежного СКА, ставшего чемпионом в 1977 году, специалисты заметили еще когда он выступал за команду “Ленмясокомбината”. В СКА высокий подросток также выделялся, был на год младше большинства партнеров по команде, которую тренировали Олег Сивков, Игорь Щурков и Павел Козлов, а лидером был Алексей Касатонов. Вскоре после чемпионства Маслов завоевал серебро юниорского чемпионата Европы-1978 в Финляндии, а затем в 1979 году стал чемпионом мира среди молодежи в Швеции в составе сборной СССР под руководством Виталия Давыдова и Вадима Захарова. Состав той молодежной сборной в нападении был впечатляющим: Владимир Крутов, Вячеслав Рьянов, Александр Герасимов, Игорь Ларионов, Николай Варянов – и среди них Маслов, отметившийся одной шайбой и двумя передачами. Несмотря на скромную статистику, ленинградец котировался высоко, в том числе благодаря своим выдающимся физическим данным, которых не было ни у кого другого из его поколения.

Чемпионом мира он стал в 18 лет, уже проведя в этом возрасте 39 матчей за СКА. В 19 лет, в олимпийском сезоне, на его счету было 40 матчей и 16 очков. Однако сезоны 1980/1981 и следующий за ним были полностью пропущены. В большинстве публикаций эта ситуация описывается стандартно: повздорил с тренером, был отправлен в воинскую часть, самовольно покинул ее и попал в дисциплинарный батальон на два года. Более правдоподобной выглядит другая версия: ссора со старшим тренером Игорем Ромишевским (якобы из-за возможного перехода игрока в ЦСКА) привела к тому, что военнослужащий Маслов отказался посещать тренировки, что было расценено как самовольное оставление части и повлекло наказание. Как бы то ни было, он оказался вне хоккея на два года, а после такого перерыва вернуться в игру на прежний уровень удается немногим.

О том, через что прошел молодой парень, можно только догадываться. Но, судя по всему, в СКА его ждали и надеялись на его возвращение – и не зря. Конечно, многое было безвозвратно потеряно, но уже через год после возвращения “штрафник” забросил ту самую решающую шайбу в ворота казавшегося непобедимым ЦСКА. Три сезона подряд он набирал не менее 20 результативных баллов, став надежным и стабильным форвардом с агрессивной силовой манерой игры. Но что еще важнее – он вырос в лидера по духу, заслужив капитанскую нашивку. Все партнеры отмечали, что на Николая Маслова всегда можно было положиться. Он не устраивал феерий, не поражал супертехникой или скоростью, но эти пробелы с лихвой компенсировались его бойцовскими и человеческими качествами. Такие игроки всегда были по-особому любимы болельщиками.

Конечно, нужно было зарабатывать на жизнь, что в СКА начала 90-х стало большой проблемой. Перед тем как отправиться играть в Европу, в декабре 1990 года Маслов провел 7 матчей в Суперсерии с ведущими клубами НХЛ за воскресенский “Химик”. Его гол помог “Химику” сыграть вничью с “Нью-Йорк Айлендерс”, и в итоге вся серия завершилась вничью (по три победы у каждой стороны). После сезона в Словении и еще одного в Германии Маслов вернулся домой, где по необходимости играл, в том числе, на позиции защитника. Завершал игровую карьеру “ветеран-гренадер” во втором шведском дивизионе, где в 17 матчах набрал впечатляющие 17 голов и 13 передач. Вероятно, он мог бы играть еще, но его всегда тянуло в родной город. И, конечно, к хоккею.

Свою дальнейшую судьбу Николай Евгеньевич окончательно связал с детско-юношеским хоккеем после того, как в сезоне 1998/1999 возглавил родную команду в качестве главного тренера. После ухода Бориса Михайлова, который удерживал СКА на плаву шесть лет, клуб превратился в аутсайдера. Перед Масловым стояла почти невыполнимая задача сохранить место в Суперлиге. И он справился – СКА занял второе место в переходном турнире и остался в элите, в то время как из нее вылетели такие команды, как “Крылья Советов”, “Спартак”, “Химик”, “Трактор” и ХК ЦСКА. Этот тренерский опыт был тяжелым, но он принес огромную пользу юным питерским хоккеистам. Все, что Николай Евгеньевич не успел отдать хоккею как игрок, он теперь щедро отдавал детям – как тренер, организатор и руководитель.

Повседневная работа в детско-юношеском хоккее стала его вторым призванием. Здесь его любили не меньше, чем когда он выходил на лед. Возможно, даже больше, несмотря на то, что должности директора спортшколы или вице-президента Федерации хоккея Санкт-Петербурга не прибавляют популярности. Первая – это изнурительная, не всегда благодарная работа, требующая полного погружения. Вторая – скорее представительская, обычно без большого влияния на сам процесс. Тем не менее, отношение к Николаю Евгеньевичу определяла его личность – светлый человек, беззаветно преданный хоккею, скромный и тактичный, никогда не выпячивавший свои заслуги. Отдельного упоминания заслуживает его работа с командой хоккеистов-ампутантов в так называемом “вертикальном хоккее”, которая даже участвовала в показательных играх в США.

Отвечая в одном из интервью на вопрос об увлечениях, Николай Евгеньевич признавался, что после работы (которая часто заканчивалась поздно) уже ни на что не остается сил. По выходным он гулял с внуком, занимался собакой, ездил за город – “все как у обычных людей”. Он очень любил плавать и с теплотой вспоминал поездку в Египет на один из своих юбилеев (скорее всего, 50-летний).

Он продолжал играть в хоккей, даже немного гордясь тем, что мог провести два ветеранских матча подряд. Всем казалось, что у такого богатыря и здоровье должно быть соответствующее. Но он знал, что это не так, просто не показывал этого. Его жизнь оборвалась прямо на рабочем месте – на стадионе “Спартак”. Он присел на скамейку во время ветеранской тренировки, и сердце не выдержало. За две недели до этого у него был микроинфаркт, но мало кто об этом знал.

Свои проблемы он никогда не перекладывал на других.